Арт уповноважений заявити

Каролин Кристов-Бакарджиев, высококлассный куратор первостепенных выставок мира и номер один в современном искусстве, — о том, как правильно это самое искусство воспринимать, куда оно идет и чем все это закончится.

Каролин Кристов-Бакарджиев, одна из лучших создателей выставок изобразительного искусства, которую авторитетное в этой сфере британское издание ArtRewiew признало самым влиятельным человеком в мире искусства 2012 года, служит живым подтверждением тому, что любые границы в начале XXI века — лишь условность.

Будучи американкой с итало-болгарскими корнями. Кристов-Бакарджиев получила образование в итальянской Пизе, а свою карьеру куратора строила во всемирных центрах актуального искусства — сначала в нью-йоркском Музее современного искусства, а затем в Castello di Ricoli, что в Турине.

В 2008-м этот географический калейдоскоп пополнила Австралия — Кристов-Бакарджиев курировала крайне успешную биеннале в Сиднее. Тогда за три месяца выставка работ 175 художников из 42 стран привлекла 436 тыс. зрителей — на треть больше, чем собрала биеннале в том же городе двумя годами ранее.

Этим летом 887 тыс. зрителей посмотрели последнее детище американки — выставку современного искусства Документа. Это мероприятие проводится раз в пять лет в немецком городке Кассель начиная с 1955-го и принадлежит к числу наиболее значимых событий арт-мира. Документа с куратором Кристов-Бакарджиев стала рекордной по количеству посетителей и уже претендует в этой номинации на мировое первенство. В программе значились 188 имен — в выставке приняли участие не только художники, но и физики, биологи, историки, экономисты. Под руководством американки Документа впервые вышла за пределы Касселя — выставочные пространства также были обустроены в афганском Кабуле и канадском Банфе. Как отметили впоследствии эксперты ArtReview, команде Кристов-Бакарджиев удалось доказать, что художники способны взаимодействовать с миром.

"После Документы искусство стало казаться более значимым и исполненным жизненной силы", — уверены критики издания.

В начале декабря Кристов-Бакарджиев прилетела в Киев, чтобы вместе с другими членами жюри конкурса Future Generation Art Prize, учрежденного украинским бизнесменом и филантропом Виктором Пинчуком, определить лучшего молодого художника планеты. Главный приз в размере $ 100 тыс. достался британке Линетт Ядом-Боакье, которая представила медитативные картины, изображающие сплошь вымышленных темнокожих мужчин.

После церемонии награждения Корреспондент поговорил с Кристов-Бакарджиев о том, как все-таки следует воспринимать современное искусство и что общего между квантовой физикой и живописью.

— Нынешней осенью издание ArtReview назвало вас самым влиятельным человеком в мире искусства. Как вам кажется, за что?
— Не знаю, пожалуй, составителям рейтинга очень важной показалась [выставка] Документ

— А для вас лично что значит попадание в первую строчку рейтинга?
— Честно говоря, ничего. Мне это кажется забавным. Может быть, на вершину списка меня поместили, потому что не понимают, что на самом деле делает меня живой и свободной. Ведь я очень свободный человек — говорю открыто, действую открыто. К тому же у меня нет денег, так что влияние в данном случае основано на интеллекте и своеобразном мужестве не зависеть от предубеждений.

— Список ArtReview в целом критикуют как раз за чрезмерное количество миллионеров (коллекционеров и меценатов). Что все-таки важнее в мире современного искусства — деньги или идеи?
— Идеи, и не только они. Эмоции, идеи, независимость от денег. Многие художники в разных уголках планеты размышляют о том, каким будет мир искусства в XXI веке, и меньше всего они думают об искусстве как об удачной сфере для инвестиций. Возможно, я оказалась на вершине списка ArtReview как раз потому, что верю в это. Потому что таков мир в период после финансового кризиса.

— Что думаете о современном украинском искусстве?
— Я недостаточно хорошо с ним знакома, чтобы судить. Но мне очень понравились представленные в конкурсе украинские проекты [е финал конкурса Future Generation Art Prize в этом году прошли украинская группа Р. Э. П., создавшая инсталляцию Евроремонт о переносе на украинскую почву западных ценностей, и Никита Кадан с инсталляцией Домик великанов, посвященной изменению роли рабочего в современной Украине]. Они очень хороши и умны. Кадан тонко передал противостояние между чествованием рабочего в прошлом и нынешним крахом его положения. По-моему, в Восточной Европе сейчас вообще очень много интересных идей и дискуссий, которые посвящены либерализации постсоветского пространства и актуальной здесь проблеме невыполненных обещаний.

— Одна из самых частых претензий к современному искусству со стороны обычных посетителей выставок — без обстоятельных разъяснений специалистов понять что-либо невозможно. На Документу в качестве гидов вы позвали обычных людей, не имеющих специального образования, которые проводили экскурсии согласно своим предпочтениям. Как все-таки стоит воспринимать современное искусство — умом или сердцем?
— Всегда вместе — нужно думать глазами и видеть умом. Знаете, я убеждена, что современное искусство не намного сложнее, чем искусство прошлых эпох. Ведь и [итальянскому художнику, работавшему в ХШ-XN веках, в эпоху Проторенессанса] Джотто в его времена было трудно рисовать именно так, как он это делал, и его современникам было непросто полностью понять его живопись. Многие видели на фресках лишь истории об Иисусе и Деве Марии, но ведь его творчество гораздо глубже. Тогда люди этого не понимали, так же как теперь не понимают современное искусство.

— Что скажете о взаимосвязи науки и искусства? К примеру, в Москве совсем недавно прошел междисциплинарный симпозиум Brainstorms, где известные художники и влиятельные ученые обменивались идеями. А на вашей Документе была обширная программа мероприятий с участием исследователей, да и в экспозиции теме науки уделялось немало внимания.
— Это очень интересный вопрос. Ведь наука очень похожа на искусство, а искусство напоминает науку: в основе того и другого лежит исследовательская работа. Так что нет никаких оснований полагать, что искусство должно быть простым, а наука — трудной для восприятия. Искусство и наука трудны и просты в одинаковой мере. В ходе подготовки к Документе я изучала квантовую физику. Это гораздо проще, чем вы думаете!

— А что квантовая физика может дать искусству?
— Они гораздо более близки, чем может показаться на первый взгляд. Ученые и художники исследуют окружающий мир, ищут ответы на вопросы о том, как понимать время и пространство. И это базовые проблемы как для искусства, так и для квантовой физики. Например, принято думать, что в литературе и живописи многое связано с ассоциациями и совпадениями. Но если вы знаете основы квантовой физики и знакомы с явлением квантовой запутанности элементарных частиц, то понимаете, что никаких совпадений не существует. Это позволяет художнику понимать реальность на более глубоком уровне. Квантовые физики вообще скорее философы, чем физики. Ведь они работают на таком уровне, где стирается грань между мыслью и материей.

— В таком случае остались ли вообще какие-то границы между современным искусством и прочими сферами человеческой деятельности?
— Я вообще не верю в то, что существует такая сфера, как современное искусство. Это устаревший термин. Думаю, мы сейчас плохо представляем, как распределять виды деятельности по сферам. Биология, литература... Это неактуальное разделение. Вот, например, в Японии каллиграф считается и философом, и художником. Каждая эпоха и каждое общество придумывают собственные определения. Я верю в переосмысление всех областей человеческого знания — политики, искусства, науки, культуры. Современное искусство существовало в XX веке. Через 50 лет применять термин contemporary art наверняка не будет никто.